by Личный опыт, который показывает: у этой проблемы есть решение.
Уже более трёх лет я живу без РПП. В этой статье мне хочется рассказать про свой путь, поделиться тем, что именно помогло мне справиться, а также поддержать тех, кто только начинает борьбу.
«Крупненькая девочка» — с чего началась моя история
В детстве я была обычным ребёнком среднего телосложения. Но в третьем классе резко набрала вес, поэтому уже всю среднюю школу считалась «крупненькой девочкой».
1-й класс
4-й класс
Сначала меня это не особо волновало. Да, были насмешки одноклассников и сверстников, но моей маме как‑то удавалось убеждать меня в том, что я красивая и что вообще всё дело не в весе. Главное, говорила она, — уметь себя преподнести.
Но всё же с годами ощущение «я толстая, некрасивая и со мной что‑то не так» нарастало. То на меня вдруг не налезала красивая кофточка в магазине, то мальчик в лагере называл «жирной», то какая‑нибудь мамина знакомая говорила: «Что‑то ты поправилась».
Помню, как в школе нас повели на взвешивание. Я до последнего стояла в очереди, надеясь, что все уйдут и я буду последней. Мои одноклассницы весили тогда по 28–29 килограммов, а моя цифра звучала для меня ужасающе. «Юнусова — 35 килограммов!» — на весь кабинет заявила медсестра.
Несколько одноклассников, стоявших у входа, услышали это и не удержались от насмешек, а я была готова сгореть со стыда.
Ещё одним решающим фактором стало то, что у меня появился компьютер, — это было примерно в 13 лет. Тогда к давлению одноклассников, сверстников и индустрии красоты присоединился ещё и интернет. У стройных девочек было больше лайков в соцсетях, больше «друзей». Да и в целом интернет был полон только фотографиями стройных тел. Тогда в моей голове закрепилась мысль: «Я некрасивая, и поэтому меня никто не любит».
«На завтрак яйцо, на обед яблоко» — первый диетический опыт
Благодаря тому же интернету я узнала, что есть различные «волшебные» способы похудеть «на 10 килограммов за семь дней!». Именно такими заголовками пестрила реклама в браузере. В свои 14 лет я начала активно переходить по ссылкам, которые вели на кремлёвские, кефирные, фруктовые и другие диеты. Тогда в моей голове сформировалось убеждение: «Хочешь похудеть — садись на диету».
За год я попробовала много вариантов. В основном это были диеты такого порядка: на завтрак яйцо, на обед яблоко, на ужин кефир. Я искренне верила в них. А так как это был первый подобный опыт, то вначале всё проходило более чем хорошо. На энтузиазме и силе воли я садилась на очередную диету, отлично держалась первый, второй, третий день.
Но вот потом есть мне хотелось всё больше и больше, а «силы воли» становилось меньше и меньше. Я не понимала, почему так происходит, а в интернете писали, что это просто моя слабость и «значит, ты не сильно хочешь».
В какой‑то момент мне показалось, что дело в целом в наличии еды — то есть приёмов пищи. Логика была такая: в первые дни, когда я сажусь на диету, мне легко и совсем не хочется есть. Но потом я начинаю прибавлять порции, а чувство голода растёт. Поэтому я подумала, что еда в этой цепочке лишняя. Ну, мол, надо просто не есть и «качать» силу воли. Так начался мой первый опыт голодовок.
К счастью — я безмерно благодарю маленькую Юлю, которая любила вкусно покушать, — моей «силы воли» хватило только на три дня. После я снова начала есть, а затем вернула всё то, что успела сбросить.
Конечно, сейчас, понимая весь механизм работы диет, я осознаю всю бессмысленность тех попыток. Ведь диеты вообще никак не предназначены для того, чтобы снизить вес качественно, а затем удержать его на долгий срок. А ещё я беру в кавычки выражение «сила воли», потому что оно также не имеет никакого отношения к качественному и здоровому похудению.
Фитнес‑индустрия давит на эту боль, называя нас безвольными и слабыми, но на самом деле это не так.
Вся проблема в том, что инструмент (диета) вообще не предназначен для тех целей, для которых его используют, а результаты вроде «10 килограммов за 7 дней» — это просто привлекательные заголовки, которые, увы, отлично работают на людей, наивно ищущих в этот момент волшебную таблетку. Как, например, я в свои 14 лет.
Но это сейчас мне легко говорить. Теперь я знаю, что диета не только не поможет удержать результат, но и, наоборот, добавит после пару лишних килограммов. Вот только тогда это было мне неизвестно, а потому я предпринимала новую попытку похудения после очередной неудачи, набирая при этом всё больше и больше.
Закончилось всё тем, что в начале 9‑го класса, в 15 лет, я достигла своего максимального веса — 78 килограммов при росте 168 сантиметров.
«Юнусова! Втяни живот!» — влияние общества и стандартов красоты
В какой‑то момент тех самых 78 килограммов вдруг появилась и начала активно развиваться фитнес‑индустрия. Тогда резко стали популярны качалки, тренеры, подсчёты калорий, «сухой» пресс и ПП. При такой пропаганде стройных тел с накачанными формами уже было почти невозможно считать себя «нормальной» или хотя бы капельку красивой.
Параллельно с этим в моей жизни появилась физическая активность. Сначала я пошла на танцы. Занималась в лучшей студии Оренбурга, и для меня было огромной гордостью, что даже с лишним весом меня взяли туда. Произошло это, правда, не сразу. Сначала всё же сказали, что я слишком полная, но потом моя мама сходила к руководителю студии и попросила, чтобы мне всё же дали шанс. И мне его дали.
Я гордилась, что ходила на танцы в эту студию, но весь первый год занятий был для меня дичайшим стрессом. Ведь почти каждый преподаватель называл меня крупной или даже толстой, а также считал своим долгом узнать, когда я планирую похудеть.
Я всегда стояла в последней линии, меня редко выводили на сцену или старались спрятать подальше. Называли неуклюжей, неповоротливой, деревянной. До сих пор с содроганием вспоминаю крики моего преподавателя: «Юнусова! Втяни живот!»
В те годы я ненавидела свою фамилию, так как часто слышала её в рамках оскорблений.
Но справедливости ради нужно сказать, что была одна преподавательница классического танца, которая в меня верила. Она, конечно, тоже говорила, что надо бы похудеть, но всегда делала это очень бережно, а затем хвалила и поддерживала меня даже при незначительных изменениях.
В целом, если судить поверхностно, то год страданий прошёл не зря. На выпускном в 9‑м классе я была в красивом открытом платье и лишь слегка отличалась по весу от своих одноклассниц.
«Через неделю такого питания меня начали покидать силы» — нарушение пищевого поведения
К концу того самого 9‑го класса я в целом была довольна результатом, но останавливаться на достигнутом не собиралась. Ведь уже тогда мне казалось, что я всё равно толстая. Забегая вперёд, скажу, что неадекватная оценка своего веса и тела — это один из признаков нарушения или даже расстройства пищевого поведения. То есть первые звоночки были уже тогда, но я, конечно, не могла их заметить.
На диете сидеть стало немодно, но зато все начали считать калории. Вот только тогда ещё некому было нормально объяснить, что если ты сильно занижаешь норму калорий, то это, по сути, та же диета. Тогда это мало кто понимал.
Нормой для девочек в моём возрасте негласно считалось питание на 1000–1200 калорий, хотя реально должно быть примерно 1600. Но если тебе удаётся есть меньше, то ты крутая. А тем, у кого много жира, рекомендовалось потреблять ещё меньше, ведь главная цель — это «сухой» пресс. Так и началось моё питание на 600–900 калорий.
Летом того же года я прочитала в интернете одну статью, где девушка рассказывала про таблетки для похудения. В тот же день я побежала в аптеку, но оказалось, что их продают только по рецепту. Однако желание похудеть было сильнее здравого смысла. Поэтому я начала ходить по аптекам — авось продадут. Так и получилось. В одном месте рецепт не спросили, и я успешно купила таблетки.
Но пила я их недолго. И сейчас, если честно, уже не помню, почему забросила приём. То ли были побочки, то ли не было эффекта. Но мне хотелось рассказать об этом случае, чтобы продемонстрировать, как иногда слепо и рискованно для здоровья может быть желание похудеть.
Также в то время я стала больше изучать религию и решила впервые попробовать держать пост. Конечно, сейчас я понимаю, что дело было в желании похудеть. Но тогда казалось, что одно другому не мешает.
Перед Пасхой в 2015 году я начала держать пост. Параллельно со снижением нормы калорий я убрала из рациона мясо, молочку, рыбу. Оставив, по сути, только крупы и овощи. На энтузиазме, который подкреплялся верой, держаться мне было довольно легко. На этом же энтузиазме я решила добавить ещё спорта (параллельно с танцами) и пошла в зал. Тогда это было очень модно, и я безумно гордилась собой! Получалось так, что у меня каждый день был или зал, или танцы. А иногда и то и другое вместе. И в целом всё было прекрасно, если бы не пара «но».
Через неделю такого питания меня начали покидать силы. Я уже не могла полноценно учиться и тренироваться без дневного сна после школы.
Затем я стала постоянно мёрзнуть, даже в очень тёплой одежде. Примерно через две недели добавились головокружения. Однажды в зале у меня потемнело в глазах, и я не могла встать с коврика, а после отключилась на несколько минут. Позже добавилось ухудшение памяти, внимания и отсутствие месячных. Но меня тогда это вообще не беспокоило. Ведь главное, что я продолжала худеть!
Помню, как в последний день поста, перед Пасхой, я встала на весы и увидела свой самый минимальный вес в жизни: 51,6 килограмма. Я была безмерно счастлива.
Сейчас я очень благодарна жизни, что моё похудение было связано именно с постом. Ведь он был ограничен по времени, и когда он закончился, я разрешила вернуть себе прежнее питание. Да, выход из этой «диеты» был ужасный: резкий, без всяких переходов и с огромными последствиями для моего желудка. Но он был. Думаю, иначе я могла бы дойти до анорексии.
После такого опыта меня ждала череда ограничительных срывов. На языке специалистов мы называем это «ограничительное пищевое поведение» — один из типов нарушения пищевого поведения. Его механизм таков: ты долго запрещаешь себе определённый вид продуктов или сильно занижаешь норму калорий, из‑за чего в организме образуется дефицит. В конце концов ты срываешься и объедаешься либо запретным продуктом, либо всей едой сразу. Но тогда я не знала этого и не понимала, что со мной происходит.
Нарушение пищевого поведения — это нечто среднее между нормой и расстройством. Условно его можно разделить на три типа:
- ограничительное — когда мы срываемся и набрасываемся на запретные продукты,
- эмоциогенное — переедание из‑за эмоций,
- экстернальное — когда причиной переедания являются внешние триггеры: еда за компанию, вкус и запах пищи, еда «на расстоянии вытянутой руки» и так далее.
Пищевое поведение нарушается тогда, когда человек начинает есть, не испытывая физического голода.
«Переедания стали настолько сильными, что я не могла больше выдерживать их» — начало РПП
Чуть больше года после того поста я жила в порочном круге, который сейчас называю «диетический ад». После каждого срыва я снова пыталась «взять себя в руки»: начать ограничивать калории до 700 и усиленно тренироваться в зале на силе воли.
Но вся загвоздка в том, что у человека, чья психика уже однажды пережила «риск смерти от голода» — а наш организм реально оценивает подобные голодовки именно так — напрочь ломается механизм так называемой силы воли. Организм не хочет второй раз испытывать такой стресс, поэтому через какое‑то время после начала очередной диеты напрочь отключает контроль и буквально заставляет человека срываться и переедать.
В этот момент у него просто нет никакой возможности остановиться, так как механизм уже неподвластен его воле.
И вот чем чаще я пыталась вернуться к диете, тем чаще я срывалась. Чем больше себя ограничивала, тем сильнее объедалась во время срыва. В какой‑то момент приступы переедания стали настолько сильными, что я буквально не помнила, как мой обычный перекус или ужин перерастал в обжорство. В этот момент всё было как в тумане, и я не могла остановиться. Обнаруживала себя уже после приступа с доверху набитым животом и огромным чувством вины за своё бессилие. За то, что у меня снова ничего не получилось.
От сильных перееданий к тому моменту у меня очень испортилась кожа. Моё лицо, чистое во время пубертатного периода, теперь покрылось огромным количеством высыпаний. Думаю, всё из‑за того, что объедалась я в основном сладким. Причём в момент срыва хотелось именно самых некачественных сладостей вроде дешёвых рулетов, где много не только сахара, но и пальмового масла и других не очень полезных ингредиентов.
Позже, кстати, я разбирала этот момент с точки зрения психологии. Почему мне хотелось объедаться сладостями плохого качества? И поняла, что это был акт самонаказания себя за слабость, а также акт самоагрессии.
Я не понимала, что со мной происходит, почему так сильно хочется есть, почему я не могу остановиться. Это ужасно угнетало меня. В какой‑то момент переедания стали настолько сильными, а ощущения после настолько невыносимыми, что я не могла больше выдерживать их. И нашла выход.
Про то, что кто‑то очищает свой желудок с помощью рвоты после еды, я знала давно. Но раньше мне был противен этот процесс, и я никогда не хотела попробовать. Но в момент тех диетических «кругов ада» чувство вины за срыв было намного противнее обычной рвоты. Так и началось моё расстройство пищевого поведения (РПП) под названием булимия.
Это расстройство, которое характеризуется неконтролируемым употреблением большого количества еды (перееданием), а затем попытками компенсировать это с помощью вызова рвоты или использования слабительных средств (очищением). Хотя очищения может и не быть — иногда его заменяет поход в спортзал, где человек пытается компенсировать съеденное спортом (отработать). Такой тип расстройства еще иногда называют «фитнес‑булимией».
Грань между нормой, НПП и РПП достаточно тонкая. Обычно она определяется частотой перееданий и очищений. Если это происходит не менее раза в неделю на протяжении одного или двух месяцев, ставится РПП. Также важны интенсивность эпизодов переедания и наличие дополнительных признаков заболевания. Это может быть озабоченность весом и фигурой, неадекватное восприятие образа тела, ухудшение качества личной, семейной или социальной жизни из‑за проявления симптомов.
«Поняла, что больше так не могу» — первые шаги к выздоровлению
Примерно с 18 и до 21 года я жила с РПП. Сразу скажу, что к очищениям я прибегала не постоянно. Частичка здравого смысла у меня оставалась, и я понимала, что вызывание рвоты — это не очень хорошо для моего организма. Поэтому очищение я выбирала только тогда, когда переедание было особо сильным или когда я не могла справиться с чувством вины после него.
И хотя эпизоды у меня были и не постоянными, но зато довольно «яркими». Помню, как я могла сначала есть очень мало около 4–5 дней, а потом решала купить на ужин шаурму из ближайшей кафешки. После этого мне уже хотелось зайти за чем‑то ещё, поэтому я шла в другое место и покупала ещё еды.
Но и на этом остановиться было сложно, поэтому я заходила в магазин, брала разные самые дешёвые сладости: глазированные сырки, печенье, мороженое.
Кстати, тратить на них слишком много денег не хотелось ещё и потому, что они всё равно пойдут в унитаз.
Получался пакет еды. Затем я шла домой и объедалась всем этим, а после отправлялась в туалет очищаться.
В тот период я качалась на весовых качелях и могла за неделю набирать и сбрасывать по 5–7 килограммов. После того самого похудения до 52 килограммов за 3–4 месяца «благодаря» перееданиям я вернулась к своим 60. А потом прибавила ещё 4 килограмма.
Затем во время РПП в особенно сложные эмоциональные периоды мой вес поднялся до 72 кг. В среднем за годы расстройства я весила 64–68 килограммов и считала себя ужасно толстой. Я ежедневно взвешивалась, постоянно думала о еде и похудении.
Период эмоциональных качелей. Разница со следующим фото — одна неделя
Период эмоциональных качелей. Разница с предыдущим фото — одна неделя
Сейчас вспоминаю, и кажется, что жизнь тогда была больше похожа на существование ради еды. Постоянные мысли о ней и о том, что я толстая и некрасивая, гонка за весом, тренировки в зале по три часа, сравнение себя с другими, переедания и рвота отнимали очень много энергии.
В какой‑то момент этого было так много, что стало невыносимо. Именно это стало для меня точкой невозврата. Я поняла, что больше так не могу, и решила выбираться из этой дыры.
Но тогда я почти ничего не знала про РПП. Знала, что есть анорексия — это про очень худых людей, к коим я себя точно не относила. Знала, что есть булимия. Но была уверена, что это не она. Я думала, что при булимии человек вызывает рвоту после каждого приёма пищи, а так как у меня это происходило периодами, то я не могла отнести себя к таким людям.
Но всё же из‑за своей любви к психологии и стремления выйти из этого порочного круга я начала читать книги по теме перееданий, пищевого поведения и РПП. Отчаяние, бессилие, но при этом огромное желание изменить ситуацию — это и были мои первые шаги на пути к выздоровлению.
«В чём секрет?» — как удалось справиться
Сейчас я психолог и специалист по пищевому поведению, поэтому мне будет довольно легко объяснить вам и механизмы моей проблемы, и «секреты» её решения. Но тогда мне был 21 год, я никакого понятия не имела об этом. У меня даже не было мысли пойти к человеку, который что‑то знает и может помочь. Поэтому я добывала всю информацию сама — и очень благодарю себя ту за жажду изменений и готовность меняться.
Так в чём же был секрет?
Первый «секрет» был в том, чтобы признать наличие РПП. Признать, что так питаться и так жить — это не норма. Признать, что не «просто голод» или «просто слабость», а заболевание, к которому я, по сути, пришла сама.
Затем я начала изучать литературу про РПП. Но ещё раньше интуитивно поняла, что нужно прекратить очищения. Я научилась сдерживаться. Научилась переносить чувство вины и злости на себя.
Сказала, что разрешаю себе есть столько, сколько нужно, но пусть всё останется со мной.
Второй шаг я сделала уже благодаря книжкам. Литература по психологии смогла объяснить мне возникновение механизма перееданий. Я поняла, что цепочка срыва начинается там, где я себя ограничиваю или что‑то себе запрещаю. Поэтому второй шаг — это восстановить нормальное питание: 3 приёма пищи + 2 перекуса.
Описывать эти этапы сейчас легко, но проходить их было очень сложно. Методом проб и ошибок через несколько месяцев я добилась того, что ушли очищения и эпизоды очень сильного обжорства. Но переедания, лишний вес и нелюбовь к телу сохранялась.
Потом я узнала, что есть не только РПП, но и НПП — нарушения пищевого поведения. Это состояние, когда у тебя уже не расстройство, но ещё и не нормальное пищевое поведение — тогда у меня было именно так. Именно эта концепция, кстати, помогла мне идти дальше и выздороветь окончательно.
Порой мне обидно, что люди знают про РПП, но не знают про НПП. Так как по моей личной статистике сейчас ко мне чаще всего приходят девушки, у которых уже есть нарушение пищевого поведения, но они даже не подозревают об этом. Они говорят: «У меня нет РПП». И думают, что проблема в их силе воли. Если бы люди знали про НПП, то многие бы не доходили до расстройства пищевого поведения.
Итак, после прекращения очищений и снижения интенсивности перееданий я прошла тест (голландский опросник пищевого поведения) на определение своего вида НПП. У меня доминировал ограничительный и эмоциогенный тип, и я начала работать с каждым из них.
Работая с первым типом, я убирала всяческие ограничения в питании, позволяя себе есть всё. И каково было моё удивление, когда обнаружилось, что, чем больше я разрешала себе есть «вредной» пищи, тем меньше мне её хотелось. Переедания становились всё слабее и слабее.
Параллельно я начала работать с эмоциогенным типом. Поняла, что нахожусь не в контакте со своими эмоциями. Не умею понимать, проживать или выражать их. Я обнаружила, что почти половина моих перееданий за неделю вызваны эмоциональным дискомфортом, который я не могу преодолеть иначе.
Так прошло ещё около полугода. Чем больше пищевых ограничений я убирала и чем больше обращала внимание на свои эмоции, тем меньше и реже становились мои переедания. Также параллельно я работала со своими ощущениями голода и сытости, пищевыми привычками и пищевой «хотелкой», которую я давно позабыла. А ещё важную часть составляла работа над мыслями о своём теле, убеждениями о том, что красивым может быть только худой человек, над принятием себя, самоуважением и, в конце концов, над любовью к себе.
Всё это — комплексный и долгий процесс, но он однозначно сто́ит того. Примерно через год, в 22, я уже прочно «стояла на ногах» в своём пищевом поведении. Переедания свелись к минимуму. Даже если они и были, то не в виде компульсивного закидывания в себя дешёвых сладостей ради удовлетворения.
Это было обыкновенное переедание во время приёма пищи — такое бывает даже у здоровых людей, когда они немного не рассчитывают порцию и съедают лишнего. Приступов булимии за год не было. Я научилась отличать эмоциональный голод от физического и удовлетворять свои потребности иначе.
Примерно через полтора года восстановления я пошла учиться на нутрициолога. К тому моменту внутри меня проснулся здоровый интерес к хорошему, качественному питанию. Я почувствовала, что хочу сделать свой рацион немного лучше, но не из желания похудеть, а из любви к своему телу.
Здоровое питание и ПП, как оказалось, — разные вещи! Во время учёбы я добавила в свой рацион много полезных жиров, разнообразила гарниры — оказалось, можно питаться не только гречкой и макаронами. Научилась есть достаточно овощей и фруктов.
Но самым неочевидным «побочным эффектом» от работы над РПП было для меня снижение веса.
Ещё в начале своего пути к выздоровлению я заставила себя отказаться от идеи похудеть — как минимум на период восстановления. Разрешила себе все сладости, весь фастфуд. Позволила себе есть вообще всё — ведь именно так мне удалось уйти от приступов переедания.
Да, в первое время такой «легализации» я даже набрала пару килограммов. Но затем чем больше я училась прислушиваться к своему телу, чувству голода и сытости, чем лучше разбиралась с эмоциями, тем сильнее моё тело откликалось. Хотя повторюсь, что в тот период вес был последним, о чём я заботилась.
За первый год работы над РПП он стабилизировался и снизился с 68 до 64, а после — до 62 килограммов. И всё это без специального режима питания, запретов и спорта. Если раньше я поправлялась «от любой конфетки», то теперь вес оставался стабильным, даже если в какие‑то дни я ела больше обычного, или потребляла много сладостей, или перекусывала на ночь. Моё тело настолько привыкло к нормальному питанию, что легко прощало мне какие‑то временные изменения.
«Есть ли жизнь после РПП?» — как сейчас обстоят дела
Сейчас мне 25 лет, и уже более трёх из них я живу без РПП. Несмотря на все трудности, я безумно благодарна этому опыту, ведь он буквально поделил мою жизнь на «до» и «после». Благодаря ему я умею слушать себя, понимать свои эмоции. Я действительно люблю себя и принимаю такой, какая я есть, не оценивая себя по цифрам на весах.
А ещё мой опыт во многом определил то, кем я являюсь сейчас. В какой‑то момент ко мне начали обращаться девушки и женщины с похожими проблемами в питании, просили помочь им начать путь восстановления. А так как у меня всегда был интерес к психологии, то я решила подойти к вопросу основательно и отправилась учиться на психолога, а также получила квалификацию по работе с РПП.
Иногда я сталкивалась с мнением о том, что РПП якобы невозможно вылечить. Что можно лишь снизить его интенсивность и научиться с ним жить. Но я с этим не согласна. И как минимум на своём примере могу показать, что выздоровление возможно.
Конечно, человеку с РПП в прошлом нужно всегда быть внимательным к себе, так как риск скатиться обратно есть. Да, в какой‑то момент навыки здорового пищевого поведения, которые ты тренируешь в процессе лечения, становятся автоматическими, но всё же важно поддерживать их и не давать им угаснуть.
Также я думаю, что нам, людям с РПП в прошлом, нужно избегать всяческих запретов в еде или как минимум относиться к ним крайне осторожно. Так как любой запрет порождает ещё большее желание, а для нас это красный флаг.
Отвечая на вопрос: «Есть ли жизнь после РПП?», я скажу: конечно да! Порой она требует большего внимания к себе, но иногда я даже имею преимущество перед теми, у кого такого опыта не было. Например, мне кажется, что люди, которые справились с РПП, намного лучше знают себя, свои пищевые привычки и предпочтения, умеют наслаждаться едой без зазрения совести и мыслей о весе, способны любить себя и принимают своё тело даже с недостатками.
А ещё умеют бережно относиться к себе, так как знают, насколько хрупким может быть здоровое пищевое поведение.
Сейчас я вешу 59 килограммов и имею тело, которое безумно люблю и в котором не хочу ничего менять. Да, оно неидеальное по современным меркам: у меня есть живот, достаточное количество жира в теле, есть растяжки и, наверное, целлюлит. Но, если честно, я никогда не проверяла, так как считаю его абсолютной нормой.
При этом моё питание довольно свободное, я никогда себе ни в чём не отказываю. Чаще всего мне хочется обычной нормальной еды: курицы, мяса, рыбы, гарниров, овощей. Но всегда, когда я хочу какой‑то иной пищи, будь то пицца, бургер, роллы, шоколад, чипсы или пирожные — я иду и ем её.
Моё правило питания сейчас: ем что хочу и когда хочу. Многие люди думают, что это какая‑то магия, но на самом деле они просто понимают всё неверно. Это правило не про пищевую распущенность и не про беспорядочное питание. «Ем что хочу» — это отсутствие всяческих ограничений и прокачанная «пищевая хотелка».
То есть я знаю, чего хочу, чего хочет моё тело, и ем именно это. И поверьте, если вы себе разрешаете вообще всю еду, то ваш организм не будет требовать всегда бургеры и пиццу: он не враг себе. Тело обычно хочет качественных продуктов, которые дадут всё необходимое. «Ем когда хочу» — это питание в соответствии с физическим голодом. То есть я не ем в момент сильных эмоций или в момент скуки. Вот и весь секрет.
Спорт в моей жизни есть — правда, не так часто, как хотелось бы. Но главное, что это всегда активность, которая мне нравится и которой я занимаюсь из любви к телу, а не ради похудения. Да, с регулярностью есть проблемы, но я работаю над этим.
Подводя итог, мне ещё раз хотелось бы поддержать тех, кто сейчас имеет РПП или НПП и только начинает свой путь к выздоровлению. Это нелёгкий путь, правда. Я перечитываю свой текст и улыбаюсь: как же легко всё выглядит! Но на деле это труд. Это путь с откатами, с маленькими победами и поражениями. Это рутина, постоянная работа над тем, чтобы перестать уходить от эмоций в еду и научиться проживать их иначе.
Это правда сложно, и я поддерживаю каждого, кто на любом этапе этого пути. У вас непременно всё получится, но сейчас нужно потрудиться. Слушайте себя, находите поддержку в окружении и каждый день делайте шаги к выздоровлению. РПП — это не признак слабости или отсутствия силы воли, это проблема, у которой есть решение.
Обложка: Оля Ёгидэ / Лайфхакер
